Noblesse, Франки/М-21, PG-13

[Nillogara]

Внезапно сочинился подарог для  Glass*. Дорогая, ты чудо *_* Надеюсь, понравится)

Название: Молчание
Автор: Nillogara
Бета: нихт бета
Фэндом: Noblesse
Пейринг: Франкенштейн / М-21
Рейтинг: PG-13
Жанр, размер: мелкий романтический бред
Статус: завершено
Дисклеймер: от всего отказываюсь
Размещение: нельзя
От автора: фичок - продолжение этого фика и эротических снов отсюда.

~830 слов

М-21 нравилось помогать на кухне. Конечно, в этом он никому не признался бы, и каждый раз, когда его просили помыть посуду, и после – когда это стало официально закреплённой за ним обязанностью, оборотень всячески демонстрировал своё недовольство. Но оно было напускным. На самом деле знать, что ты можешь сделать нечто конкретное, чувствовать свою нужность, полезность, иметь какой-то чётко определённый круг обязанностей, цикличный, по которому можно выстраивать своё время – для М-21 это было необходимыми ощущениями. Так он мог зацепиться за жизнь после побега из Организации как за что-то осязаемое.
Казалось, Франкенштейн понимал его. Директор вообще слишком многое понимал из того, чего не следовало бы.
М-21 приложил влажные ладони к лицу – каким-то образом, он забыл сегодня надеть перчатки – и задумался. Мерный шум воды, бьющей по составленным в раковину тарелкам, расслаблял и настраивал на почти лирический лад. Тройка керамических чашек для риса и одна пошире - для рамена; большое глубокое блюдо, в котором Сейра обычно подавала на стол салаты, - посуды было не слишком много. Тао с Такео ужинали где-то вне дома, школьники, готовящиеся к промежуточной аттестации, должны были провести вечер за зубрёжкой. По крайней мере, Франкенштейн, выпроваживая их, очень на этом настаивал.
В квартире стояла непривычная тишина.
Когда М-21, повинуясь скорее порыву, чем действуя осознанно, выключил воду, тишина стала всепоглощающей. Только редкие капли, разбиваясь о керамический бок забытой в раковине пиалы, звонко жаловались – кап-кап-кап.
Оборотень облокотился на край столешницы и, подавшись вперёд, смотрел на облачко оседающей пены – мыльной, белоснежной, остро пахнущей синтетическим лимоном.
- С тобой всё в порядке? - раздалось за спиной.
Вздрогнув, парень медленно обернулся на голос.
- Да, - ответил он наблюдающему за ним из дверного проёма Франкенштейну. – Вполне.
Грациозно и быстро, словно переместился в пространстве, директор приблизился и положил ладонь на лоб М-21. Тот зажмурился и подумал, что вновь не услышал учёного – ни когда мыл посуду, а Ли следил за ним (интересно, как долго?), ни теперь, когда мужчина оказался совсем рядом. Но он хотя бы успел его увидеть.
И всё же, может, не зря волнуется Франкенштейн, и с ним действительно происходит что-то не то?..
- Я… - шепнул М-21 и осёкся.
«Я странно себя чувствую», «я многого не замечаю, а что-то наоборот – вижу слишком ясно», «я думаю только о тебе» - что из этого можно безболезненно сказать вслух? М-21 не знал, поэтому продолжал молчать.
- Это из-за меня? – спросил директор.
Дёрнувшись, М-21 распахнул глаза и, казалось, разучился дышать.
Ладонь Франкенштейна по-прежнему лежала на его голове, другая сжимала левое запястье безвольно опущенной руки, словно мужчина опасался, что оборотень может вырваться и убежать. Скрыться куда-нибудь или провалиться сквозь землю – М-21 действительно этого очень хотелось.
- Ты про опыты в лаборатории? - ухватился М-21 за спасительную мысль.
- Можешь и так перефразировать, - вовсе не успокоил его Франкенштейн.
Оборотень боялся пошевелиться и только надеялся, что не выдаст себя ничем.
- Я не знаю, - выдавил он наконец. – Лучше не трогай.
- Зато я знаю, - уверенным голосом сообщил учёный. – Поверь, тебе сразу же станет легче.
Здесь он позволил себе ироничную улыбку, которую М-21 не смог бы увидеть при всём желании. Во-первых, парень почти прижимался к директору Ли спиной (точнее, директор методично зажимал его у столешницы), во-вторых, боялся поднять голову и упорно цеплялся взглядом за недомытую пиалу.
Долго прятаться ему не дали.
- Может быть, даже не исключено, потом снова накатит, - продолжал тем временем Франкенштейн, разворачивая оборотня лицом к себе, - но сейчас тебе станет полегче. Я обещаю. Ты мне веришь?
Ли взял его под подбородок, как тогда в лаборатории, и приподнял.
- Да, - беззвучно выдохнул М-21.
Следующий глоток воздуха стал поцелуем.
Пошатнувшись, М-21 зацепился за локти директора Ли, тот придержал его за спину и почти усадил на раковину – чтобы М-21 не упал или потому что ему самому так хотелось, оборотень не знал. Его сердце забилось в учащённом темпе, и вскоре многое стало до смешного неважным. Он всё ещё не знал, как дышать, можно ли гладить плечи Франкенштейна, можно ли смотреть на него, впрочем, М-21, кажется, отказали и зрительные способности и, даже распахивая ресницы, он ничего толком не видел, не осознавал, не мог осмыслить изображение. Его пошатывало, вело куда-то вбок.
Когда острый и горячий язык Франкенштейна – как у дракона или какого-то родственного мифического создания, подумалось М-21, – скользнул по его зубам и прошёлся по нёбу, оборотень застонал в директорские губы. Звук получился неприлично долгим и слишком интимным, щёки и уши М-21 загорелись.
Сколько времени так провели они, было непонятно. М-21, желая подставить Франкенштейну шею, наклонял голову, но тот, лишь чиркнув губами по жаждущей прикосновений коже, неизменно возвращался к его исцелованному рту.
Всё закончилось, когда М-21 перестал ощущать агонию, разъедавшую его все эти дни. Франкенштейн, мягко поглаживая волосы, привлёк оборотня к себе и крепко обнял.
- Тебе было хорошо сейчас? – спросил он, когда удостоверился, что подопечный его слушает и слышит.
М-21 отстранился.
- Да… Но…
- Тсс, не говори ничего. Не нужно.
Несмело улыбнувшись, М-21 позволил себе взяться за лацканы рубашки Франкенштейна и спрятать лицо у него на груди. Он чувствовал, как его обнимают сильные внимательные руки, как тёплые ладони гуляют по лопаткам и вниз – вдоль позвоночника. М-21 успокаивался, приходил в себя.
Обсуждать действительно ничего не хотелось.

Конец.