Название:
НочьАвтор: Nillogara
Бета: нихт бета
Фэндом: Noblesse
Пейринг: Такео / М-21
Рейтинг: лёгкий R
Жанр, размер: сопельге и ересь в зарисовочном формате
Статус: завершено
Дисклеймер: от всего отказываюсь
Размещение: можно только Amelia_sfs
От автора: сочинялось в подарок
Amelia_sfs по заявке «Такео+М-21, "Мы ещё узнаем, кто кого", рейтинг». К сожалению, вышло явно не то, на что ты рассчитывала. Но разве можно отказать себе в удовольствии сочинить ангст, раз я его увидела.
Фик – страшная ересь, т.к., по моему глубокому убеждению, Такео – ни разу не слэшевый персонаж. Но что ни сделаешь, когда тебя так хорошо просят ^__^.
И последнее: с циклом по Франки/М-21 фичок явно связан, но, возможно, он останется как некое AU к нему.
Я ещё ничего не решила)).
* * *
~620 слов
Его всегда тянуло к наиболее уязвимым.
Времена ДА-5 минули, сокрылись, затерялись среди новых событий и впечатлений, но самые острые осколки воспоминаний врезаются в память на всю жизнь. Такео вспоминал людей, которых спасал и не мог спасти. Кровь на руках Шарка, на его – Такео – руках. Бессмысленная жестокость, не выдерживающая никаких оправданий. Разве можно вырвать из своего сердца вот такие картины и отбросить в сторону как нечто несущественное? Бывший стрелок специального подразделения Кранца в игры с прошлым никогда не играл.
Если раскрыть жалюзи и посмотреть в окно, то не увидишь ни проезжей части, ни противоположного здания – презентабельного вида высотки, квартиру в которой не входящий в определённых социальный круг горожанин снять никогда не сможет, – ни раскинувшегося между ними парка. Если подойти и посмотреть сейчас, обнаружишь, что холодное гладкое стекло превратилось в почти идеальное зеркало, и через него до подробнейших деталей можно разглядеть всю кухню, Тао, сидящего у стола с ноутбуком на коленях, М-21, возящегося у раковины.
Так, глухим, отрезающим от мира пологом, на Сеул опускается ночь.
Такео поворачивается к окну спиной и садится на подоконник. Руки скрещены на груди, спокойный взгляд обращён к М-21.
– Ну, – сонно зевает Тао и потягивается, расправляя плечи, – я, пожалуй, спать.
– Я тоже скоро, – не глядя кивает ему оборотень.
Когда они остаются на кухне вдвоём, Такео спрашивает вполголоса:
– Зайдёшь сегодня?
Парень делает неопределённый жест, мол, «не знаю, не решил ещё», выключает воду, тщательно вытирает руки о полотенце.
– Почему ты перестал надевать перчатки? – продолжает выпытывать мужчина.
– Без них удобнее.
Разговор не клеится.
В Такео так много – мыслей, желаний, обращённых к М-21. Они острой нежностью наполняют его голову или сердце – стрелок не решил ещё для себя, чем теперь он живёт.
Он смотрит на небрежно заправленную за ухо прядь серебряных волос, на острые, почти хрупкие локти; неаккуратно подвёрнутые, испещрённые каплями воды рукава рубашки. М-21 в человеческом облике и после трансформации – внешне два разных существа. Но Такео кажется, что он всегда будет видеть в нём одинокого беззащитного мальчика. Такого, как сейчас.
Он смотрит на опущенную голову М-21, тонкую шею, ломкий изгиб спины.
Каждый раз, когда поблизости оказывается Франкенштейн, оборотень ощутимо меняется. Старается не встречаться взглядом с директором Ли, не обращается к нему сверх необходимого. Он скован и совсем не шутит. В нём чувствуется скрытое напряжение, стены, возведённые вокруг его «я», становятся выше и прочнее. Такео подозревает, что только один человек способен пробиться сквозь них.
Думать об этом он не любит.
– Приходи, – говорит Такео. – Я буду ждать.
Посуда в руках М-21 одиноко и глухо клямкает: оборотень спешит поскорее убрать её на место.
На исходе одного из вечеров, проведённого в компании Райзела, Франкенштейна и школьников, уютного, почти семейного общения – М-21 тогда острил без остановки и срывался на смех по любому поводу – оборотня привело к Такео.
Он смотрел потерянным зверёнышем, волосы его в темноте матово переливались серебряными нитями. Пальцы были холодны, как лёд, и когда Такео взял его руку в свою, М-21 вздрогнул, словно обжёгшись.
Такео нетерпеливо целовал его глаза, скулы, подбородок. Бережно проводил губами по шее, обнимал, прижимал М-21 к своей узкой постели. Упивался ощущениями, когда оборотень вскидывал голову и перекрещивал запястья на его пояснице.
Такео мечтал, чтобы это никогда не кончалось – таким полноценным и нужным он не чувствовал себя очень давно, а возможно даже, что и никогда. Удивительное волнующее переживание. Как будто в твоей жизни есть какой-то смысл.
Но оборотень ушёл, в следующий раз вернувшись только через неделю.
Такео сцеловывал солёную влагу с его ресниц, пил её, словно воду. Он не мог вспоминать о второй ночи без дрожи.
Больше М-21 не приходил.
– Хорошо, – отвечает М-21, когда Такео думает, что слов его уже и не дождётся.
Приблизившись к Такео, оборотень кладёт прохладную ладонь на его шею и повторяет эхом:
– Хорошо.
В мыслях Такео отчётливо формируется образ Франкенштейна.
Обращаясь к нему, стрелок неслышно шепчет: «Мы ещё узнаем, кто кого».
Ночь равнодушно смотрит ему в спину.
Конец.