Видоискатель, "Деревня в объективе", PG-13

[Nillogara]

Название: Деревня в объективе
Автор: Nillogara
Фэндом: You're My Loveprize in Viewfinder
Бета: нихт
Пейринги: на любой вкус, но мы-то знаем, какой из них основной
Рейтинг: пока PG-13
Жанр: юмор
Статус: завершено
Дисклеймер: от всего отказываюсь
Размещение: нельзя
От автора: пишется ради «Фейлона с косой и коромыслом» (с) Kurai-Hikari и Лейтенатор. На день рождения Фейлона.
Саммари: Асами – друг степей, калмык.
Варнинг1: дикое АУ!
Варинг2: не окончено. По большому счёту, это – завязка для того широкомасштабного сюжета, что долгое время сидит у меня в голове. Но когда он будет дописан – не понятно. Ясно, что нескорою. Поэтому лучше не читайте.

Для Ellaahn:

...

то, о чём ты подумала, я "выправила" для того, чтобы вернуть в качестве полноценной шутки, случайно не проспойлери!))

рискнуть

Во внешности хозяина было что-то от монгольской крови. Не тех презренных людишек, в избытке рассосредоточившихся по всем краям и весям, а гордых и сильных повелителей степи. И имя у него было советующее – Амьясгал, Амьсгаа, что значит «ветер». Сам хозяин выбрал для себя его или получил от матери, известно не было. Только приближенные к хозяину люди, коих насчитывалось не так уж много, знали об этом родном монгольском имени хозяина. Остальным же он предпочитал представляться «Асами» - тоже на азиатский, но японский манер.
Крупная, при этом гибкая и не слишком массивная фигура хозяина, его привычка держать себя властно до самоуверенности – вызывали уважение и будили инстинкт склонить голову почти у каждого из встреченных хозяином на своём пути. Отчасти раболепное отношение к себе он принимал как данность, оно не стоило его внимания. Те же, кто, казалось, не замечали его силы - моральной и физической, или никак не реагировали на неё, не испытывали явного дискомфорта от нахождения рядом, заинтересовывали Амьясгала-Асами. Таких людей он отличал. Из таких он и выбирал себе соратников.
Первым из них по умолчанию был Йагт – высокий черноволосый мужчина, мало уступающий Амьясгалу в плечах, преданный ему до умопомрачения. Считалось, что Амьясгал вызволил ещё юного Йагта из рабства или заплатил за него большой долг и этим заслужил беспрекословное доверие младшего. Стороннему наблюдателю их отношения казались образцом иллюстрации хозяин-слуга, однако это не было так. Амьясгал давал полную свободу Йагту и никогда не брал с него клятвы следовать за собой, а уж тем более – не просил служить на себя до самой смерти. Во всём, что делал, какие принимал решения Йагт, сквозила его свободная воля и собственное желание. Скорее всего по этическим соображениям, этот человек изначально считал себя в неоплатном долгу перед Асами-Амьясгалом, меру которого знал только он.
Полное имя Йагта было также монгольским и звучало как Йагт Наадамд Оролцогч и значило «маска». Жалея остальных членов своего клана, неприспособленных под произнесение и запоминание столь сложных слов, хозяин называл Йагта «Йо» - по первой букве его имени. Так и прижилось.
Вторым помощником (официально – первым и правой рукою) Амьясгала-Асами был Кирилл Шима. Если Йагта-Йо чаще выполнял хозяйские поручения скрытного свойства, о чём вам лучше бы и не знать (не зря же в деревне Йо за глаза слыл тайным головорезом и разбойником, да и слово со значением «маска» в качестве его имени говорило о многом), то Кирилл Шима являлся официальным торговым представителем Асами в городе, много разъезжал, улаживая проблемы делового характера на местах, а также отвечал за снабжение деревни всем необходимым. Как куратор рынка Кирилл Шима всегда был завален делами выше крыши, его видели редко, а на выполнение обязанностей личного секретаря Асами у Кирилла Шимы не всегда оставались время и возможность.
Вероятно поэтому, в один прекрасный день в господском доме появился белоручка и нервическая личность - писарь Феодор. Высокие скулы и огромные ясные глаза его сводили с ума всех девушек, да и мужчин деревни. Прибавьте к этому волосы из шёлка чернее ночи, опускающиеся гладкой волной почти до самых бёдер, роскошную кожу, которую часто по праву называют фарфоровой, узкие запястья и длинные аристократические пальцы, и у вас будет хотя бы отдалённое представление об этом человеке.
В деревне Феодор объявился как-то странно. Никто, кроме Амьясгала-Асами, не знал, кто он и откуда. Господский конюх Михаил – плут, имевший кое-какие сомнительные делишки с цыганами, - особенно рьяно не давал Феодору прохода. Впрочем, так или иначе подобраться к писарю хотели все, и Йо, отчаянно и безнадёжно в него влюблённый, доставлял Феодору наименьшее количество проблем. Тем удивительнее было появление Феодора в деревне Асами, ведь с хозяином они бесконечно ссорились и большими друзьями ну никак не выглядели. По каким-то своим внутренним соображениям Феодор не любил отходить далеко от господского дома и показываться на глаза посторонним. При этом постоять за себя он мог вполне, в чём конюх Михаил, детина не из малых, имел счастье сполна убедиться в первый же день знакомства.
О давнем знакомстве Амьясгала с Феодором красноречиво говорил тот факт, что при своих он называл Феодора «Фейлон» или чаще - «Фей», и тот реагировал нормально, не возражая, как обычно он делал на любую инициативу Амьясгала. Значит, Фейлон и его производное – действительно было именем писаря, сделали вывод домочадцы, и тоже иногда звали его так.
Помимо прочего Амьясгал мечтал нарядить Феодора в сарафан, о чём не раз говорил, находясь в игривом расположении духа, например, за общими почти семейными уютными ужинами, случавшимися не так часто, как этого хотелось бы. Как-то так повелось, что они – Амьясгал и Феодор - всегда сидели друг напротив друга, хозяин не сводил с Феодора глаз и, поднося к губам кубок с креплёным вином из личных виноградников, благожелательно говорил:
- В сарафан бы тебя, Фейлон.
В таких случаях Феодор смотрел на Амьясгала гневно и решительно, но отвечал коротко: «Асами, не смей!». Хозяин же только улыбался, посмеиваясь.
Когда Феодор злился, обычно бледные щёки его алели подобно лепесткам дамасской розы, всё лицо писаря оживало, взгляд наполнялся жгучей нерастраченной страстью. Йагг, Михаил-конюх, бывший здесь же, дворовый мальчик Такабка не могли отвести от Феодора глаз. Лишь Амьясгал, казалось, утрачивал к нему всякий интерес, вполне довольный своею шуткой.
Ссорились Амьясгал с Феодором беспрерывно. Загадкой оставалось, как они умудрялись жить и работать под одной крышей: по всем пунктам, относящимся к ведению хозяйства и «семейного дела» Амьясгала у Феодора было своё мнение, в корне отличное от мнения хозяина. Составлять одно деловое письмо они могли всю ночь напролёт – злые, не желающие уступать друг другу, оба полные творческих и практических идей, применить которые одновременно не представлялось возможным. Например, Феодор, имевший при неагрессивном характере острый ум, предлагает объединиться с купцом Арбатовым из соседнего поместья, заручиться его поддержкой и связями и таким образом увеличить число потенциальных покупателей. Амьясгал же наоборот в договоры с купцом Арбатовым вступать не желает, хочет жёстко с ним конкурировать, а покупателей грубо, почти насильно перехватывать и склонять к сотрудничеству со своими рынками. Этот путь требует больших затрат разнообразных ресурсов, зато в перспективе с тем же купцом Арбатовым не придётся делиться (к чему в итоге приводит путь, предложенный Феодором).
Все земли и поля округи принадлежат Амьясгалу-Асами, его слово – решающее. Но когда Феодор сдавался так просто? Мудрое изречение «в чужой монастырь со своим уставом», по всей видимости, было ему не знакомо.

Tbc.

Примечание:
Все имена собственные – реально существующие монгольские слова, данные к ним переводы – также не авторский вымысел.